Четыре ангела

Четыре ангела.

 

Я отрезал кусочек пробки. Взвесил на ладони. Для начала годится. Положил на стол, отошел на два метра и стал пристально глядеть. Я представлял, что из моих глаз выходят два луча. Я сгущал эти лучи для того, чтобы они приобрели твердость. Твердость металла. Че­рез минуту я почувствовал в них крепость стали. Я «толк­нул» ими пробку. Никакого эффекта. Я напрягся, выдох­нул, задержал дыхание, напрягся изо всех сил, так что жилы вздулись, — пробковый шарик не шелохнулся. Стоп. Напрягаться нельзя. Я расслабился и сделал еще одну попытку передвинуть объект. Ноль. Я проделал это добрую сотню раз. Я давил, я нажимал, я стучал, я метал, я бомбардировал пробку «стальными стрелами». Я сжи­мал мускулы, я улыбался, я приказывал, я просил, я умо­лял пробку сдвинуться — Ничего. Черт! Проклятье! Все — с меня хватит. Телекинез! Телекинез! Все — вранье. Одно сплошное вранье. Ладно, хватит заниматься ерун­дой. Я прошел в комнату, открыл тумбочку, там лежала коробка. Я приподнял крышку — денег не было. Пусто. Это был НЗ. Я огляделся, ища причину исчезновения ба­бок. Не помню, когда же я их? Жена взять не могла, она —  месяц в больнице. Видимо, это я сам... автоматичес­ки. Я оделся, вышел из дома и отправился в центр горо­да. Дом располагался недалеко от храма. Я поднялся на второй этаж, нажал кнопку звонка. Открыла высокая ху­дощавая женщина. Ее лицо будто покрыто тонким юс-ком. Ей было за пятьдесят. Она улыбнулась, глаза засве­тились: «О, Виктор (ударение она сделала на втором сло­ге), проходи. Рада тебя видеть». Мы прошли внутрь. В квартире была большая комната, переделанная под мас­терскую. Из огромных, под потолок, окон бил свет. Кру­гом стояли иконы, в основном законченные. Лики свя­тых взирали на меня сурово. Я перекрестился. «Ну, как ты?» — «По-разному, но обычно хреново, — я поправил­ся, — прошу прощения — трудно». — «Бог поможет». Я промолчал. «Что жена?» — спросила она. «В больнице».

—  «Опять?» — «Да». — Я снял и протер очки. «Был у нее?» — «Рано еще, она слишком возбуждена». — «Вот беда-то где», — она склонила голову. Я нацепил очки: «Слушай, я ненадолго, мне нужна помощь». — «Какая помощь?» — «Материальная». Она сочувственно улыб­нулась: «Вечно ты со своими шуточками. — Еще раз вздохнула: — Сколько?» — «Мне нужно сто баксов». — «Только прошу тебя, не играй». — «Нет-нет, что ты, я за­вязал». — «Ну, дай Бог». Она вышла из комнаты. Появи­лась, вручила шершавую купюру. Я надел дубленку, по­ложил деньги в карман и вышел. Небо было белым. Снег — черным. Он таял. Показался храм. Маковки тускло тлели. Я остановился, осенил себя крестным знамением и поклонился. Когда я выпрямился, передо мной стояли три милиционера: «Разрешите ваши документы?» Я по­лез в нагрудный карман и передал паспорт. Пока сред­ний изучал документ, крайний подошел ко мне и стал обыскивать. Я не успел заявить протест, как средний спросил: «Где вы проживаете?» «Там же написано?!» — «Мало ли что написано, отвечайте». Я назвал адрес. «Все правильно», — сказал средний, сложил паспорт, отдал мне. Меня прекратили обыскивать. Средний отдал честь. Они развернулись и пошли. Их спины удалялись в такт. Я пожал плечами, рука рефлекторно полезла в карман. Денег не было. Пальцы лихорадочно ощупывали карман. Кроме подкладки — ничего. Я крикнул вслед спинам: «Эй, ребят, верните деньга!» Спины вздрогнули, на мгно­вение задержались, потом подпрыгнули и ускорили шаг. Я за ними: «Стойте!» Милиционеры, не оборачиваясь, побежали. Я припустил следом. «Мужики, отдайте сто баксов!» Снег чавкал под ногами. Они добежали до угла. Через полминуты я достиг этой точки. Моим глазам от­крылась короткая улица. На ней не было никого. Ни ду­ши. Я тупо глядел в безлюдное пространство. Милицио­неры исчезли. Если бы не пропажа ста долларов, я поду­мал бы, что мне все привиделось. Поход в казино придется отменить. Я заставил себя очнуться. Обшарил карманы и выудил 50 рублей. Я огляделся, ища салон иг­ральных автоматов, такового не оказалось. До зарплаты оставалось три дня. Начинало темнеть. Я достал платок, вытер бороду и усы и направился домой. Остановил мар­шрутку. Пассажиров было мало. Я уселся на заднее сиде­нье. Слева от меня у окна сидела девушка лет двадцати. Она была в легкой куртке и одной из самых коротких юбок, которые я видел в жизни. Двумя руками она дер­жала бутылку пива. Было видно: она замерзла. Напротив сидели три парня. Они прикалывались к девушке. Та их игнорировала. Парни веселились. Я был готов прийти девушке на помощь, если бы они перешли границы. Вдруг девушка наклоняется ко мне: «Дедушка, можно я сяду к вам на колени? Вам будет приятно, а я согреюсь». «Сочту за честь», — сказал я. Лица парней вытянулись, как воздушные шары, когда в них наливают воду. Пер­вое ощущение: я приютил у себя на коленях эластичный сугроб. Я распахнул дубленку и укрыл ее полой. Минут через пять сквозь ткань брюк потекло тепло от ее бедер. Лицо девушки порозовело. На предпоследней остановке она спрыгнула на пол. прошла немного вперед, потом обернулась и произнесла: «А вы не такой уж и дедушка». Махнула рукой и скрылась в темноте.

Дома я вытянулся на кровати. Засыпая, подумал: «Может, все не так и плохо. Я выиграю много денег. Же­на поправится. Все будет хорошо».

Четыре ангела Финогеев

На обеих руках линия Здоровья связана с линией Бра­ка (рис. 4, правая рука: л. Брака — оранжевый, л. Здоро­вья — зеленый, л. Судьбы — синий).

Общая интерпрета­ция признака — партнер данного лица имеет слабое здо­ровье.

Обратим внимание на богатую с элементами необычности линейную картину на ладони.

Расшифро­вать можно каждую линию, однако, не вдаваясь в детали, отметим: перед нами неординарная личность, история и будущий путь которой далеки от тривиальности и изоби­луют странными происшествиями.

Дополнительная информация

Яндекс.Метрика