|
 Тринадцатого августа 1998 года. 10 утра — телефонный звонок. Приятельница. «Лиза, ты?» — «Я». — «Если у тебя есть деньги на счетах — снимай». — «Почему?» — «Одна знакомая тетка из Сбербанка сказала. Что-то идет». — «Что?» — «Не знаю. Луч-ше снять. Снимай»» — «Ладно». — «Пока». — «Пока».
Я прошлась из комнаты в кухню. Заварила кофе. Вернулась. Включила телик. Смотрю. Слушаю. Не улавливаю ничего. Про деньги не верю. Брехня.
17 августа объявлен дефолт. Оно пришло или будет что-то еще? Иду в банк. Снять деньги. На всякий случай. Девушка в банке уговаривала оставить — не волнуйтесь, с нами правительство Москвы, у нас письмо и все такое.
Уговорила. Хватило на два дня. Возвращаюсь в банк — забираю все до рубля. Угадала: через два дня уже ничего никому не дают.
Судьба не знает: в валютном пространстве России с рублями плохо. На руках приличная руб-певая масса. Пункты обмена валют закрыты. Куда с рублями? День проходит так. С утра за продуктами. Во второй половине дня — в «Охотный ряд». Все подешевело в момент. Когда доллар был 6 руб., было дорого. При 17 за «зеленый» — дешево.
3 сентября. «Охотный ряд». На мне — черное кашемировое пончо. Два года назад в Париже купила его за шестьсот баксов в Галерее Лафайет на бульваре Осман. Искала целенаправленно. Не знаю, почему. Захотелось. Дикая идея, если вдуматься. Когда-то мой шеф посетил Мексику и был в восторге. Уговаривал: Лиза, обязательно посетите. Не пожалеете. Это ваше.
Я думала по-другому. Надо еще Европу подусвоить. А Мексика — это периферия. Так себе. Хотя мексиканская кухня мне нравилась. Предпочтение выявилось в американском городке Женева штат Нью-Йорк в 1993 году. Я приехала туда по обмену с Корнелльским университетом. В Женеве у них была сельхозстанция, и там находилась лаборатория от университета. Мы проводили совместные исследования с одним профессором. Он меня и пригласил, поскольку его исследовательская тема была созвучна моей. Я изучала стабильность пива — проще, чтобы осадок не выпадал. Он занимался стабильностью яблочного сока. У нас тут в России чего только не придумывалось. В итоге оказалось: нужно сырье и асептика хорошая. И еще: меня обаяла мексиканская кухня. До этого был этап французской. Вернувшись в Москву, стала периодически хаживать в мексиканские рестораны. Там хороший кофе и сносное гуакамоле — мое любимое блюдо из авокадо и помидоров.
Я занималась бизнесом еще четыре года. За полтора года до 3 сентября 1998 года у меня вспыхнул интерес к психологии и политике.Я решила учиться на имиджмейкера. Отучилась год и получила диплом.
3 сентября 1998 года, 3 часа дня. Магазин «Охотный ряд». Обменный пункт. Я подозревала: он закрыт. Пошла проверить. Подтвердилось.
Он взялся из ничего. Среднего роста, роскошная шевелюра пепельных волос. Загорелое лицо. Одет не в соответствии с типом. Тип — зима. Нужны яркие контрасты. А здесь — бежевая замшевая куртка, непарные брюки. Небрежно. А мне нравится только та небрежность, которая продумана. Заговорил по-английски. У него проблема: не может поменять баксы на рубли. Нечем платить за жизнь в Москве. Просил объяснить, что случилось, почему не работают банки. Я предложила помощь: поработала обменным пунктом. Он поменял сто долларов. На вырученные деньги пригласил на кофе. В «Испанский уголок», два шага от «Охотного». Гостиница «Москва». Он и жил там. За кофе болтали о всякой чуши, по поводу всего. Но выделилась главная тема — задвинутость на французской культуре. По образованию он был архитектором и стажировался во Франции. Потом стал имиджмейкером. Был среди организаторов предвыборных кампаний четырех мексиканских президентов. Но ему это надоело. И он уходит. В бизнес. А мне надоел бизнес, и я собиралась воткнуться в ту среду, из которой он уходил. Встречались все время, пока он был здесь. Слов было сказано много, но мощного прогресса в отношениях не произошло. Он уехал. Я подумала, что он просто обозначился в числе моих знакомых.
Через месяц он пригласил в Мехико на Рождество. Я отклонила, так как уже приобрела тур в Финляндию и Швецию и должна была встретить Новый год на пароме. Он повторил приглашение весной. Я согласилась и провела в Мексике четыре недели. После этого я была еще несколько раз. Потом решили попробовать жить вместе. И у нас получилось. В Мехико неплохая мексиканская кухня».
Линия здоровья (рис. 3—4) пересекается крестообразной фигурой, после чего прерывается, слабеет. Затем восстанавливает отчетливость и силу. По индийской версии, обладатель под влиянием связи с яркой личностью переезжает и отказывается от своей профессии или работы. Но впоследствии разбогатеет.
Владимир ФИНОГЕЕВ
|
