Число ангела

Владимир Финогеев

7 Дней

«Двадцать пятое июня прошлого года. У моей девушки, Юси, выпускной. Утром едем в университет. Она в шикарном платье получает диплом. Потом я везу ее домой переодеться. Все идет обычным чередом. Но я чувствую, что-то не то. Я ждал, пока переоденется Юся, я думал о ней. Почему-то вспомнил, она мне рассказывала, что ей часто попадается на глаза цифра 52. Одновременно думал о том, как пройдет день у мамы. У нее был намечен показ одежды в мэрии. Она отбирала одежду, готовилась. Пришла мысль о том, что надо залить бензина в машину. За ней другая: а надо ли? Ведь еще четверть бака, на два дня хватит. Часть сознания была занята еще какой-то работой. Я осознавал, что размышляю еще над чем-то, но не понимал, над чем именно, все это оставалось за какой-то темной шторкой. Юся переоделась, решили сходить куда-нибудь, чтобы отметить день. «Давай просто в «Макдоналдс», — предложила она. «Хорошо. Только сначала зальем бензина». Зазвонил мобильник. Звонила мама, просила забрать ее после показа, часов в одиннадцать. Юсе сказал: «Мама просит забрать ее вечером после показа». «Я с тобой», — сказала Юся. Я хотел сказать: «Без проблем». В этот момент в загадочной части сознания отдернулась темная шторка, оттуда ступили на язык совсем другие слова. «Может, тебе не ехать?» Я вставил ключ в замок зажигания. Посмотрел на Юсю. «Нет, я поеду». Я пожал плечами. Я не понимал себя. Я явно не хотел, чтобы она ехала, и не постигал, почему я этого не хочу. Была еще одна странность — я не хотел ехать на заправку. И тем не менее я ехал туда. Руки крутили руль, ноги работали с педалями. Подъехали к заправке. Я всегда заправлялся до полного бака, чтобы неделю не думать об этом. Вдруг сказал: «На 500 рублей, пожалуйста». Потом тряхнул головой, была какая-то рассеянность. Зачем я это сказал? Почему? С чего это? Поправился: «Подождите, нет, давайте до полного бака». Вышло на полторы тысячи рублей. За мамой заехали к одиннадцати вечера. Погрузили вещи. Мама сидела справа, Юся сзади. Мы отправились по Тверской, повернули на Охотный Ряд, выехали на Лубянку, пересекли Старую площадь, попали на набережную. Болтали о машинах: «Купить бы «Жигули»-«двушку», покрасить в черный цвет, сделать белый кожаный салон». — «Прикольно». — «Номер еще «666» поставить, а, как?» — «Кончайте эту чертовщину», — засмеялась мама. С набережной выехали на Таганку, там возник выбор — ехать по Рязанке или по Волгоградке? Я всегда выбирал Рязанку. Волгоградку не любил. А тут поворачиваю на Волгоградку. Я еще спросил себя, зачем это делаю, не получил ответа. Я ехал в среднем ряду, впереди меня кто-то ехал медленно, я решил обойти, выехал в левый ряд, опередил, думаю, надо возвращаться в средний. Кругом никого, просторно, проспект пуст. Я начинаю уходить вправо. Смотрю в боковое зеркало — все чисто. Вдруг все остановилось, как видеопленку заело. Звуки исчезли. Вижу, мой капот медленно складывается. Морщится гармошкой. Застыли брызги лобового стекла. Неторопливо, по-черепашьи разворачивается моя подушка безопасности. Я не ощущаю, не слышу никакого удара. Слух отдельно, где-то не здесь. Вместо удара я слышу тягучий звон, он же свист, он же шелест. Я обрел зоркость. Вижу: пылинки талька из подушки висят в воздухе, справа — будто неподвижно наполняется мамина подушка, ее лицо погружается в нее, при этом мама смещается вправо. Юся была не пристегнута, я наблюдаю, как она плавно летит вперед. Я успеваю думать, потому что времени очень много, полно времени, я думаю: только бы она не ударилась о ручку передач. Мое сиденье движется влево, сиденье мамы — вправо, их разворачивает, будто освобождается место для Юси, ее голова погружается в левую сторону маминой подушки безопасности. Затем Юся так же невесомо, неторопливо возвращается назад. С этого момента все поехало в обычном режиме. Из-под капота повалил дым. Надо выбираться. Я был спокоен. Попытался открыть дверь. Заклинило. Вылез через лобовой проем, обошел машину сзади. Мне было трудно наступать на правую ногу, но я пренебрег, сначала другие. Открыл мамину дверь: «Ты как?» — «В порядке», — отвечала она. Занялся Юсей. Она на секунду потеряла сознание, но когда я обратился к ней, пришла в себя. «Цела?» — «Да». — «Вылезайте, а то загорится». Они задвигались. Я увидел, что правый бок моей машины прочерчен глубокой бороздой. Значит, еще с кем-то столкнулся справа. Кто ударил меня спереди, я не понимал. Откуда он взялся, что за машина — загадка, так как впереди ничего не было. Где эта машина? Я огляделся. У обочины стоял белый «Сааб» без передней части. Потом сообщили, что его двигатель улетел на тридцать метров. В «Саабе» сидели люди. Они не выходили. Я двинулся к ним, заметил на асфальте мобильный телефон, поднял его. Подошел к машине. За рулем сидела девушка, сзади двое мужчин. «Живы?» — спросил я. «Живы», — отвечала девушка. Я вздохнул: «Слава Богу». Девушке сказал: «Твой телефон?» — «Мой». Я отдал: «Только батарейки нет, сама ищи». Авария  произошла прямо рядом с бензоколонкой. Может, поэтому мне утром не хотелось ехать на заправку? Да и зря столько бензина залил. Я не стал углубляться. Было нечто поважнее: тот, кто оставил полосу на правом боку моей машины, по сути, спас нас. Если бы не он, нашу машину от удара могло перевернуть, или — еще хуже — она могла влететь в бензоколонку. Надо же такому случиться — в момент столкновения слева кто-то ехал справа. Некий ангел. Потом выяснилось, это был парень на «пятерке», он проехал вперед и остановился метрах в ста. Вот что интересно: позже выяснилось, мой номер «к 592 уу», а у него «к 529 уу» — те же буквы, а цифры просто переставлены. Двадцать пятое июня — это ведь 25 или, иначе, 52. Еще одно: девушку в белом «Саабе» звали Александра, мое имя — Саша. Она ехала в противоположном направлении. Ее кто-то подрезал, она резко отвернула, выскочила на встречку, столкнулась со мной. Удостоверившись, что все в порядке, я вернулся к своим. У Юси текла кровь из ноги. Рядом оказался мужик, который когда-то работал спасателем. Он сказал: «Тащи бинт». Я принес аптечку. Он забинтовал ей ногу и исчез. Я тем временем установил аварийный знак. Приехала «скорая», нас отвезли в больницу. Недели через две пришел посмотреть на свою машину. Жуткое впечатление. Как можно уцелеть в этой развороченной груде металла? Перед

аварией в машине было три иконки. Стал искать. Одну нашел у передней левой стойки, где был мой левый бок. Другая была возле педали тормоза. Третья исчезла».

Так как на руках нашего героя нет нарушений групп А (деструкции папиллярного узора) и В (дефекты первостепенных линий), есть только нарушения группы С, то он отделался сравнительно легкими повреждениями. К группе С принадлежит крестообразно-треугольная фигура к линии жизни в возрасте 24 года (рис. 4, красный, линия жизни — зеленый). Ниже еще одно нарушение — крест к линии жизни (рис. 4, оранжевый). Это знаки аварийных ситуаций. Оба знака забраны в квадраты, обозначенные на рисунке синим. Крест в квадрате традиция толкует: чудом избежать смерти. Надо отметить, чудеса имели место.