Увольнение в будущее

Подробности: Категория: Блог группы "Статьи Владимира ФИНОГЕЕВА"; Просмотров: 4084

Увольнение в будущее - Владимир Финогеев - "7 Дней"

В 1944 году в один день, в одну минуту меня уволили из ТАСС. Как мне объяснили, по семейным обстоятельствам. Под семейными обстоятельствами значился арест отца. За что отец был посажен в тюрьму, я так и не узнала. Никакого суда не было. Никто ничего не объяснял. Лишившись работы, которую очень любила, я ужасно переживала.

УВОЛЬНЕНИЕ В БУДУЩЕЕ Увольнение в будущее Владимир Финогеев

Однако через неделю благодаря знакомым я устроилась в Наркомат морского флота. Там я проработала полгода, когда однажды в начале февраля 1945 газа меня вызвал к себе сам нарком. Я была удивлена. «Вам предстоит отправиться в ответственную командировку, сказал он и продолжил: — Вы владеете английским, ведь так?» — «Да». — «Хорошо. Будете работать с англичанами и американцами». Бросив взгляд на мое вопросительное лицо, улыбнулся: «Пока не скажу, куда вы едете, это вы узнаете сами по ходу дела». «Когда отъезд?» - спросила я. — «Завтра». Я привстала от неожиданности. «Ничего, — успокоил нарком, — успеете. У вас есть форменная одежда?» — «Нет». — «Тогда сделаем так: завтра в девять вы приедете к нашему портному, он вас оденет. Адрес возьмете у помощника. Хорошо?» — «Хорошо». Нарком пожал мне руку. Я вышла.

На следующий день отправилась к портному. Меня встретила приятная женщина. Мы подобрали пиджак и юбку. «Поезжайте прямо в форме. Сидит превосходно», — сказала она. Затем она принялась ссыпать мне что-то в карманы, так что они раздулись. — «Что это?» Я сунула руку и вытащила горсть серебристых пуговиц с изображением якоря. Запасные. Куда столько? «Берите, берите, пригодятся, — отвечала она, хитро улыбаясь», — увидите, они вам понадобятся». Я только плечами пожала. После полудня был объявлен сбор в наркомате. Мой непосредственный начальник отобрал несколько человек, они отправились в буфет к наркому и вынесли оттуда сетки, полные продуктов. После долгого ожидания нашу группу посадили в машины и повезли. Мы ехали переулками и незнакомыми улицами. Никто не знал, куда. Видимо, кроме начальника. Но он помалкивал. Наконец, когда уже стемнело, остановились в глухом месте. Две кирпичные стены, меж ними деревянный настил. Мы прошли и оказались на платформе. На путях стоял поезд. Кругом было много людей в штатском и военных. Нас провели в вагон. Долгое ожидание, вот поезд трогается. Только тут начальник объявил, что мы на Ялтинскую конференцию, на которой встретятся Сталин, Рузвельт и Черчилль. Мы будем работать в службе протокола. На два часа позже по этой же дороге поедет Сталин. Купе было роскошным. Я смотрела в окно. Через каждые сто метров проплывала фигура солдата в полушубке с винтовкой за спиной.

Утром прибыли в Симферополь. День был солнечный, но лежал снег. Нас долго держали в вагоне. Потом в сопровождении военных вывели на площадь перед вокзалом. Вдруг откуда-то выехала открытая легковая машина. На заднем сиденье сидел Сталин. Автомобиль двигался медленно и прошел очень близко. Мне показалось, что лицо у Сталина очень большое и что он смотрел прямо на меня. Улыбнулся, помахал рукой. Перехватило дух.

Нас расселили в санатории в отдельных домиках, крашенных голубым. Мы жили втроем, я и еще две девушки. В большой комнате стоял рояль. Показали столовую, где мы должны были обедать. Там было два зала: для рядовых и офицеров. Нас определили к рядовому составу. Однако уже через день офицеры перетащили девушек к себе.
На следующее утро поехали встречать Черчилля. Неизвестный полевой аэродром. На краю большая армейская палатка. В ней столы с закусками.
Самолет коснулся дорожки, остановился. Подогнали трап. Черчилль вышел со своей дочерью, одетой в военную форму. Кажется, она была в чине капитана. На Черчилле было расстегнутое пальто с меховым воротником. В руке трость. Он спустился. Я представила ему группу протокола и работников аэродрома. Его встречал Молотов, но он почему-то не вышел на поле, а находился в здании. Черчилль отклонил предложение «угоститься» в палатке и сразу проследовал внутрь, где и был встречен наркомом иностранных дел. Там работал другой переводчик, моя миссия была закончена. С премьер-министром Великобритании прибыла большая свита военных и гражданских советников. Мы разместили их в том же санатории, в других домиках, Большинство британцев обедало в офицерской столовой. Я обеспечивала переговоры различных технических групп. В частности, обсуждались вопросы раздела германского морского флота после окончания воины.
Однажды я оставила свой пиджак на спинке стула. Когда вернулась, не нашла ни одной пуговицы. Потом англичане и американцы с веселым смехом срезали пуговицы прямо на мне — на память. Вот в чем дело, вспомнила я улыбку портного, надо же. Откуда она знала?! Я же и провожала Черчилля. На этот раз он зашел в палатку. Вышел, зажег было сигару. Увидел, что перед ним выстроен почетный караул. Выпустил облако синего дыма и швырнул сигару наземь. Она подкатилась к моим ногам. Было желание взять. Но я не решилась.
Черчилль шел вдоль караула, подолгу всматривался в каждое лицо, так что у меня возникло чувство неловкости. На трапе обернулся, махнул рукой и улетел.
Эти несколько дней врезались в память до мельчайших деталей. Вспоминала, как я переживала уход из ТАСС, как терзала мысль о несправедливости, как я думала, что все кончено и ничего хорошего уже не случится. На самом деле будущее занервничало, что я заработалась в ТАСС, и выдернуло меня оттуда силой, чтобы я смогла увидегь мир.

На рис. 3—4 л. судьбы (синий) притягивается к линии жизни (зеленый) и останавливается прямугольной фигурой. Арест отца помешал карьере. Однако помешал временно: выше слева мы видим начало новой линии судьбы (рис. 3—4, желтый). То, что линия отклонена к краю ладони, по стандартному описанию выражает работу, связанную с путешествиями. Действительно, в дальнейшем обладатель знака почти год провел в послевоенной Европе, в Германии, Англии, Норвегии.
Владимир Финогеев