До полного растворения
- Подробности
- Категория: Блог группы "Статьи Владимира ФИНОГЕЕВА"
- Просмотров: 3802
До полного растворения
Я шла по городу, глотая слезы: неужели дочь не увидит этой красоты ? Строгость фасадов, тротуары из серых плит, цветы перед окнами. Сверкающие витрины магазинов. Нет, она должна это видеть. Но как это сделать? Это невозможно.
Я не знала, что мы попадем за границу. Я не представляла, как туда попадают. Я работала швеей на фабрике. Достигла чего можно, дошла до самой сложной операции — карманы пришивать. Это потолок. Выше некуда. Но какая мука — делать одно и то же каждый день, повторять скудные движения минута за минутой. Чтобы так работать всю жизнь, надо либо любить это дело, либо быть дур... — нет, неверно, — надо иметь особую психику. Во мне происходило что-то: работали невидимые часы, толкали временем, как пружиной. И вытолкнули с фабрики. Подруга матери предложила пойти служить в армию. «Это как? — спросила я. — Женские батальоны создают? Казарма, сапоги, учения?» « Никакой казармы. Будешь работать в военкомате, бумагами заниматься, а жить дома. И платят больше, и не так однообразно. И еще кое-что». — «Что?» — «Увидишь». Я пошла. Через месяц узнали: есть набор вольнонаемных за границу в качестве водителей, строителей, учителей. Я записала мужа на водителя. Полгода спустя пришел вызов в Восточную Германию. Мужу — работать водителем в торгово-бытовом предприятии, мне — уборщицей-истопником там же. А ребенка брать запретили: я была обязана работать, а детского учреждения не было. Я колебалась. Ребенку три года. Как оставить? Что будет с сердцем? Разорвется оно. Но есть авось. Авось уговаривает: главное — ногу просунуть, пальчиком опереться, потом тапочкой, потом ступней, зацепишься, встанешь, обустроишься, а там, глядишь, что-нибудь произойдет, дочь к себе и заберем. И оставили се с родителями, и отправились. Заграница — диковинка, все по-другому. Взять хоть работу. Мне надо утром растопить тринадцать печек. Топили углем. А уголь разжечь — дело непростое. У нас бы намучилась. А тут продавали специальную растопку, брикеты, пропитанные горючим составом. Раз-два и готово. Знай только в конце дня рыжую золу выгребай. И с мужем отношения улучшились. Дома он ревновал меня сильно. А здесь — покой.
Год прожили, и произошел один случай: в нашем консульстве шофер разбился на машине насмерть. Им потребовался водитель. Они обратились к нам. Было пять кандидатур, мой муж среди них. Как я мечтала, чтоб его выбрани! Каждую минуту мысль эта кричала во мне. Я будто давила мыслью на что. А оно не поддавалось, а я давила. А мысль была самая простая: если бы его приняли, мы бы стали жить в консульстве, а там я имела право не работать, и дочь тогда можно было бы забрать к себе. Не знаю, чудо или что, но именно мужа моего выбрали из всех. Мы переехали, и я привезла дочь. Вот — счастье. Была одна тревога — без слова и голоса, в самых глубинах: нехорошо на место погибшего заступать и в той же машине ездить. Но мы текли сквозь жизнь, течением удаляясь от всего. Тревога потонула во времени. И было оправдание: тот шофер был пьян, а Коля, муж, никогда не пил за рулем. Все шло нормально. Муж работал, я вела хозяйство, дочь росла. В городе продавалось пиво, муж пиво не пил. только водку, а водку пил по праздникам. Но вот он открыл для себя пиво. Пиво не водка — не надо ждать праздника. Сперва раз в неделю, потом два. вскоре каждый день. Выпьет — начинает ревновать. Со временем научился пьянеть, а как пьянел — скандалил.
Вернулись на родину. На родине такого пива нет — от горя даже пить перестал. Тут память его выручила, про водку вспомнил да про пиво не забыл. Стал водку как пиво нить — каждый день. От этого я становлюсь злая, и чувства внутри как топором рубят: чтоб ты провалился со своей водкой и могилы тебе не было. Плохая жизнь наступила. Обвинения, крики, угрозы. Десять лет утюжило душу время. Дошло от слов к делу — наконец муж и за нож схватился. Дочь спасла: взяла трубу металлическую и ударила по спине его. Дочь он не мог тронуть. Отстал. Но я поняла: придет срок, и на нее руку подымет. Я собрала веши и ушла.
Пять лет он продолжал пить, потом взмолился: помоги. Организовали лечение, закодировали, пить перестал, но я к нему не вернулась, он жил с матерью. Пошел на работу устраиваться, устроился водителем, работал, но через пару месяцев на медкомиссию направили и забраковали его: сердце в таком состоянии, что мог умереть в любую минуту, и уволили его. Он, естественно, запил. Лето прошло, сентябрь. День был контрастный: то облака тень наводят, то солнце тень разгоняет. Гуляю с собакой, затрепетал мобильный, забился в руке. Дрогнуло сердце. Страшно дрогнуло. Со звонком время назад повернуло. Почудилось: я в Германии и муж первый раз за руль берется, руль, который человеку в грудь въехал и убил его. Нажимаю на кнопку: голос подруги: «Твой-то умер — повесился. Степка, мужик мой, пришел проведать. Колина мать открыла. Он спрашивает: «Коля где?» Та отвечает, мол, лежит. Муж подумал, Коля спит или прилег, идет в спальню, там нет его, ищет, заходит на кухню, Коля лежит уже холодный на боку, шея вожжой перехвачена — где он ее откопал? Степан спрашивает мать, что случилось? Та говорит, сын висел на кухне, так я срезала веревку, и он лег. Видать, умом повредилась».
Похоронили его, а отпеть не разрешили. Я в нашу епархию писана с просьбой, батюшка заверил, ответ по почте придет. Ответ не пришел.
Я вспоминаю его, еще мальчика — мы с ним в десятом классе познакомились, — как он ловко на коньках катался. И глаза его сияли огнем. Куда делся огонь, и зачем все это было — нет ответа».
Как отмечалось, на правой руке (рис. 4) линия влияния (желтый) входит в линию судьбы (синий) и пересекает, затем обрывается, соединяясь с жестким рисунком (красный). Пересечение выражает не развод, а рисунок самоубийства супруга. Соответствующий дубликат имеется на линии брака под мизинцем (рис. 6 — л. брака — зеленый, нарушение безопасности — оранжевый).
На левой руке следует отметить тяжелую косую линию от линии сердца к линии жизни (рис. 9 — красный). Косая толкуется.как страдания в браке, и при показателях — преждевременная смерть супруга.
рука карта жизни, а не календарь событий.
Будущее не опасно, если мы делаем его сами!