Грязь
- Подробности
- Категория: Блог группы "Статьи Владимира ФИНОГЕЕВА"
- Просмотров: 4095
Грязь.
Давай, давай, скорее!» — кричала Аня. Я крутила педали изо всех сил. Сердце стучало, как молот. Мы мчались по дороге, а они бежали наперерез. Я видела, мы не успеваем, они перехватят. Что дальше?
«Убьем!» — орали они. А ведь я не хотела ехать.
Пробило девять. Я сидела у раскрытого окна, читала. Вечерний воздух ароматами трав наполнял комнату. Из соседней комнаты доносился глухой ритм ударных, потом все стихло. Мерный голос заговорил о чем-то неразборчиво. Потом тишина. Вошла Аня: «Поедем купаться». Мне не хотелось. Нежелание ехать. «Поздно уже». — «Поехали. Чего делать? Спать рано». Я вздохнула: «Ну ладно».
Мы вышли. Два велика стояли у сарая. Теплый летний вечер. Мы жили месяц на даче с подругой и ее родителями. Нам было по тринадцать лет. Мы сели на велики, выехали за околицу. Дорога пошла через лес. Здесь было немного темнее. Обступила гулкая тишина. Издалека приплыл по густому пространству странный, мистический зов кукушки. Мы тихо ехали, изредка перебрасываясь словами. Лес поредел. Выехали на открытое место. Еще пару минут по лугу, черная лента реки высветилась среди зелени. Народу было немного, но он был. По одному, по двое, на подстилках и без, лежали, сидели люди. Мы подъехали ближе, положили велики, побежали к берегу, на ходу скидывая платья, бросили их на траву. Еще несколько шагов — и влетаем в реку. Теплое, нежное вещество воды обступило тело. Мы плескались, плавали, ныряли. «Хорошо! — кричала Аня. — А ты ехать не хотела». «А я и сейчас не хочу», — сострила я. «Врешь!» — крикнула Анька и брызнула водой в лицо. Я на нее в ответ. «Ну хорошо же, признайся, хорошо, ну!» — смеялась она. «Ну ладно, хорошо!» — согласилась я. Было хорошо.
Мы уже собирались выходить. Мы уже выходили, осторожно ступая по илистому дну. Тут появились они. Как из-под земли. Их было человек восемь. Разного возраста — четырнадцать, шестнадцать. У двоих тяжелые лица. Им по двадцать. Нагло, развязно закричали: «Девчонки, давайте купаться». «Нет, мы уже уходим», — отвечаем мы. Еще нет страха, но тревожно внутри и нудит желание быть отсюда подальше. Мы, будто бы не торопясь, как бы незаметно хотим подобраться поближе к велосипедам. Пока накидываем платья — простые, на лямках без рукавов, но пуговицы не застегнуть. Пальцы прыгают, не слушаются. Сзади хохот, мат. Крики: «Так будете?» — «Нет!» — «Тогда придется». Взрыв хохота. С ними был мальчик лет семи. Он поднял камень, бросил, попал Ане в плечо. Аня вскрикнула, слезы навернулись. Они заржали. Кто уже стягивал рубахи, штаны. Двое наклонились, захватили грязи и швырнули в нас. Попали. Мы не успели уклониться. Я только зажмурила глаза, чувствуя, как комья бьют по лицу, по волосам, прилипают. Мы отерлись, бросились к мужику — недалеко сидел толстый человек, по виду мужчина. «Скажите им», — закричали мы. Мужик отвел глаза и сделал вид, что не видит нас. Толстые щеки его посерели. Мы рванули к великам.
«Стоять!» — донеслись грубые крики и мат. В нас полетели камни. Над ухом просвистела бутылка. Я первой добежала до велосипеда, схватила, подняла, села, оглянулась на Аню — она уже в седле. Вперед! Я поехала, понеслась. Бросила взгляд назад, чтобы увидеть, где парни. Увидела, они бегут, но бегут не за нами. Дорога шла полукругом. Мы двигались по длинному пути. Они, срезая через лес, по короткому. Все зависело от того, кто будет первым. Мы или они? Я налегала на педали, они вдруг сделались тяжелыми. И казалось, велосипед ехал так медленно. «Давай же, давай», — умоляла Аня сзади. Не ясно, кому она кричала, мне или себе. Уже не надо было оглядываться. Парни мелькали меж деревьев сбоку. Я с ужасом ощущала: не успеваем, они схватят нас. «Стойте! — орали они. — Убьем!» И далее мат.
Вдруг — белое пятно машины. «Жигули», «шестерка», выезжали с боковой дороги на нашу, мы, не сговариваясь, вместе, разом с Аней, поворачиваем велики и вылетаем на машину, прямо в лоб. Машина резко тормозит. В машине — двое мужчин. Мы бросаемся к окнам, я — справа, Аня — слева. Кричим: «Дяденьки, помогите! Пожалуйста, проводите нас». Они осматриваются. Видят парней. Те встали. Выжидают. «Проводим, — говорят они. — Куда вас?» Мы называем деревню. «Езжайте впереди, мы за вами. Они не тронут», — сказал водитель. Парни проводили нас злобными взглядами. Тех двоих, со страшными лицами, не было. Они, видимо, не побежали. Здесь были помоложе. Без своих главарей они не знали, что делать. Мы поехали перед машиной. Те парни какое-то время шли за машиной, потом отстали.
Мужчины в машине довели нас до самой деревни, потом развернулись и уехали. Мы им помахали, а они посмеялись.
Соседка, увидев нас, всплеснула руками: «Где это вы так вымазались?» Мы рассказали. «Ничего, девчонки, грязь не сало, потер — она и отстала. Сейчас я вам баньку затоплю. Все готово, дрова в печи, вода в котле. Помоетесь, будете как новенькие». Мы сели на лавку, все еще не могли отдышаться, и сердца бились тревожно. Соседка рассказывала: «А этих хулиганов мы знаем: двое только что из тюрьмы вышли, отморозки, все их боятся, никакой управы на них нет. Безобразие!» Мы радовались, что смогли убежать от них, но ныло на душе. Через час соседка позвала: «Готово, давайте». В бане обдало жаром, пахло горячей водой, березовым веником. Мы шлепали друг друга листьями, хохотали, звонко стучали ковши, шипели камни. Отмылись до скрипа. Окатились напоследок, вышли в предбанник, сидели распаренные, не заворачиваясь в полотенца. Было прохладно, тела наслаждались холодком. Аня обратила ко мне розовое лицо: «Наташ, а поедем-ка домой, в Москву, а?» «Завтра же», — сказала я. «Утром», — произнесла Аня. «Рано утром», — добавила я. Утром уехать не получилось, но около двух мы сидели в электричке. Когда поезд тронулся, мы испытали чувство большого облегчения. А когда через пару часов въехали в Москву, инцидент на реке скрылся за толстыми слоями памяти, и вот уже тринадцать лет я не вспоминаю о нем».
На линии Жизни фигурируют несколько маленьких треугольничков (рис. 4, красный, л. жизни — зеленый).
Расположение фигур не травмирует линию Жизни, потому нарушения системы самосохранения относятся к категории легких.
Тем не менее, в рамках новой хирологии предписано специальное лечение.
Индикатором выздоровления будет исчезновение кожных симптомов, имеющих вид треугольных образований к линии Жизни.