Френология

  • Печать

По словам индийцев, будущность каждого человека написана на его черепе, деликатные линии которого изображают буквы судьбы.

Знаки, проводимые в руке звездным влиянием, изменяются, как сказано нами, действием мозга, который в своем непрерывном сообщении с ними, представляет нашу личность. Френология по случаю своего гармонического согласия с хиромантией и хирогномией, занимает важное место в «Тайнах руки».

 

 


Френология специальной целью имеет открытие, через исследование неправильностей черепа, качеств и инстинктов, сообщенных человеку действием мозга. Мозг есть седалище души, ибо в нем созревают пять чувств — проводники впечатлений.

"Чтоб снова возвратиться к нашей душе, — сказал Монтень, — Платон поместил разум в мозг, гнев в сердце, и вожделение в почки; вероятно, в этом было скорее толкование душевных движений, чем деление или разделение, которое они хотели сделать из нее, как из тела со многими членами, и более похоже на правду в их убеждениях то, что это всегда одна душа, которая, посредством своей способности отыскивает, вспоминает, понимает, судит, желает и т. д. и что она находится в мозгу, из чего явствует, что раны и припадки, касающиеся этой части организма, повреждают душевные способности; отсюда не трудно заключить, что она истекает остальным телом подобно солнцу, рассыпающему повсюду с небес свой свет и свое могущество и наполняющему ими мир.

К этим прекрасным фразам Монтеня мы прибавим несколько размышлений о том же предмете, принадлежащих Бэроду, человеку компетентному в френологии.

Вот что говорит Бэрод в своем замечательном журнале — Френология. Мы приводим только некоторые места, неполные и без всякого порядка, как потому, что не имеем места, так и потому, что идеи движимые вперед Бэродом, в такой степени доказаны в настоящее время фактами, что могущественные аргументы, очень уместные в журнале, здесь кажутся нам менее необходимыми.

"Наблюдение показывает, говорить он, анатомия удостоверяет, что душа присутствует в мозгу; Галлен, первый из Александрийской школы, установил этот факт, и после него он был принят всеми физиологами. Следовательно мысль существует только вследствие впечатления, которое возбуждает мозг...

"Итак: разум присутствует в мозгу. — Но этого мало: все философы, все физиологи рассматривали мозг как инструмент души, — и остановились здесь, не смея идти далее.

"Но, наконец, что же такое мозг? Волокнистая ткань, восхитительная по строению, по субстанции, серая и белая, разделенная на два полушария, каждая часть которого присоединяется к другой поперечными нервными нитями, называемыми смычками, — масса, свернувшаяся сама собою вследствие обвивания, поверхность которой представляет мочки и излучины, ясно разделяющие мочки, вслед затем окруженная мозговой плевой, на которой сформирован череп.

"Но странно, что философы сделали из него седалище души, и ее способностей; тщетно отыскивая в каждой складке, в каждой мочке их начало существования; мы находим одну только мозговую субстанцию.

"Это потому, что анатомы и философы во все времена понимали, что в изучении природы двигаются вперед не одним только скальпелем; потому, что они знали, что во всех тайнах природы начало убегает от нашего чувства, оставляя и показывая вам один только результат.

"Таким образом, присутствие души признается в мозгу, а ее органы, ее орудия не нашлись бы в нем! Но это было бы забвением Божества! Когда в природе нет двух различных тел, которые не имели бы противоположных качеств и способностей; когда в нашем организме нет двух органов, двух частей, которые имели бы одно назначение; когда сердце существует для циркуляции крови, кишки для испражнений, легкие для дыхания и т. д.; когда, наконец, каждая часть имеет свою собственность, и эти собственности подразделяются на многие другие, — все ясные части мозга, вся эта восхитительная волокнистая ткань одна оставалась бы без назначение?.. Не там ли, в каждом завитке находится орган способности, и душа, помещенная в этой восхитительной клавиатуре, не требует ли только впечатления, чтоб заставить вибрировать мысль, и из этих различных нот, из этих многочисленных органов произвести и пустить в ход чувства, страсти и разум.

"Каждая чисть мозга обладает известной способностью — вот в чем вся Френология. И если мы анализируем правила волокнистой мозговой ткани, мы увидим в каждом завитке, в каждой мочке частную систему фибров согласную с общей нервной системой. И так как впечатление есть результат действий на нервную систему, а каждая нервная система производит частное и отдельное впечатление, то и каждая часть мозга имеет ясное назначение и впечатление, принадлежащие известной способности, и подобно тому, как существует специальная нервная система, для каждого нашего чувства, есть нервный орган для каждой способности, таким образом, что чем сильные способность, тем более развит нервный орган, тем более он выпукл и явен на черепе...

"Если череп, жесткая костяная субстанция, формируется на мозгу и уступает его усилиям, то костяной ящик будет изображением мозга.

"Череп формируется на мозгу; несмотря на крепость, кость уступает непрерывным усилиям мягкой и волокнистой субстанции — ибо он заключает между двумя своими пластинками костяной мозг — субстанцию губчатую, которая получает питание из сердца и оживляет череп, — ее признает Галлен, на нее указывает знаменитый анатом Дюфоренс, — это же повторил в XVIII веке Фирмер, и еще Кювье окончательно конфирмовал ее. Это факт установившийся. Наконец, не видят ли каждый день, что череп уступает усилиям мозга, и голова ребенка развивается с каждым годом.

Наблюдение и анатомия разделили душу на три великие части: инстинкты, чувства и разум. Инстинкты, то есть страсти, занимают боковые, задненижние части и общи как людям, так и животным. Они удовлетворяют их потребностям сохранения, любви к обладанию и воспроизведению. Чувства помещаются в верхушке задней части; это — способности воображения, нежности, долга, права, воли, расположения и совести; это еще не разум, но иногда более чем разум. Наконец, разум, этот высший признак человека, присутствует во лбу, в старших частях, где сжато группируются: способность, искусства, науки, освещаемые лучами мысли".

Это длинное извлечение казалось нам необходимым для утверждения нашей системы; мы имеем надобность в заимствовании у артиста, у господина френологии, хотя бы мы с ним и не сходились.

Из этой цитаты явствует, что, по словам френологов, череп формируется на мозгу и что он заключает между двумя своими пластинками костяной мозг, — субстанцию губчатую.

И потом из этого выходит, чего мы наверное и ждали, что френология разделяет череп на три мира. Это, как видят, вошло совершенно в нашу систему, то есть в общую гармонию, которая управляет всей природой, а вслед за тем всем человеческим телом. В одном только мы не согласны с френологом, который, этими словами: это еще не разум, но иногда более, чем разум, как будто неохотно дает нам его.

По нашему мнению, говоря френологически:

Чувства представляют божественный мир.

Разум — абстрактный или рассудочный.

Инстинкты — материальный.

Смотря на голову в профиль, повернутый на восток, исходную точку света, чувства, — божественный мир, занимают высшую часть головы, созерцающую небо.

Инстинкты занимают зад головы, близ позвоночного столба (который служит материальным или физическим страстям и находится в непосредственном сношении с ними) но несколько выше.

Разум занимает перед, и разумными невольниками имеет глаза, нос и рот, назначенные для принятия и выражение идей. Это опять-таки борьба Якина и Бохаса, уравновешиваемая свободной волей, волей, помещенной, между чувствами, господствующей над всей головой. Это опять — треугольник.

Чувства, божественный мир, изображены сначала волей, потом благоговением или религиею, снисходительностью, совестью, надеждой, страстью к чудесному, идеальностью, подражательностью, а гранича с линией инстинктов и сливаясь с нею в какой-то сладостной связи, — веселостью, самоуважением, одобрительностью и осторожностью.

Да позволено нам будет заметить здесь, что воля помещена на верхушке головы и господствует над всем телом, точно также как в хиромантии палец Сатурна — рок, превышает все другие. Таким образом, воля и судьба управляют существом; только воля, помещающаяся на высшей точке черепа, может заставить повиноваться судьбу, подобно тому, как мозг приказывает руке.

Мы сделаем еще заметку, что она так предназначена быть руководительницею человека на земле, что представляющий ее орган помещен прежде благоговения (религии) и снисходительности (милосердия), которая после религии есть один из самых божественных даров на земле.

По нашему мнению доктор Дюван совершенно ошибается, удивляясь, в одной из своих статей, помещенной в журнале Френология, что снисходительность помещена между чувств. Он хотел бы встретить ее среди инстинктов.

Но снисходительность — это милосердие, третья божественная добродетель; вера, надежда, милосердие изображены на черепе религией, надеждой и снисходительностью.

Разум, мир абстрактный, представлен на черепе каузальностью и сравнением, основаниями истинной науки, потом памятью фактов, местности, времени, тонов, порядка, колорита, веса, форм, языка.

То есть, человеческой наукой, а следовательно рассудком, силой сопротивления.

Инстинкты, мир материальный, представлены страстью к приобретению, способностью отделения, страстью к разрушению, к битвам — дурные инстинкты, но полезные в борьбе, вознаграждаемые привязчивостью, оседлостью и страстью любить; это одним словом деятельная сила.

Теперь да будет нам позволено повторить полное объяснение нашей системы, которую до сих пор мы не могли представить со всеми подробностями.

Мы сказали, что три находящихся в нас существа таким образом вдыхали звездный свет: мысль, — глазами, волосами, ногами и руками; интеллектуальное тело — пупком и детородными частями, а тело материальное дыхательным аппаратом; поищем теперь, если не доказательств, то вероятностей.

Вероятность звездного вдыхания и выдыхания.

С помощью магнетизма сомнамбулы, освободившись от мысли, видят в звездном свете, не глазами, но желудком и пупком. Посредством его дети привязаны к матери и чрез него получают питание; посредством него ребенок сообщается со звездным светом; кошмары, бесформенные фигуры, плавающие в звездном свете, являются нам во сне, когда сильное засорение тревожит пищеварительный аппарат, соединенный с общей симпатией и по нашему мнению звездное тело вдыхает и выдыхает пупом и детородными органами.

Мысль, будучи более совершенной, вдыхает свет руками, глазами, волосами, которые как будто нарочно имеют трубочку, долженствующую иметь цель, ибо природа ничего не творит напрасно.

«Ламберт, — говорит Бальзак, — ребенок шести лег, лежа в большой колыбели, возле постели матери, но не всегда засыпая в ней, видит несколько электрических искр, вылетающих из волос его матери в то время, когда она чесалась».

Он говорит далее:

«Ламберт прибавил многие проблемы для разрешения, прекрасные вызовы, брошенные науки, разгадки которых он намеревался отыскивать, вопрошая самого себя: не входит ли как основание существующий принцип электричества в особенную жидкость, куда стремятся наши идеи и хотения, — если причина обесцвечивается, освещается, падает и исчезает, смотря по упадку или кристаллизации мыслей, то не существует ли капиллярной (волосной) системы, всасывающей или испаряющей, но электрической, — если явления жидкости нашей воли, произрожденной в нас субстанции, так произвольно противодействующей воле еще неисследованных свойств, были необыкновеннее явлений невидимой и неосязаемой жидкости, испытанных посредством вольтова столба над нервной системой мертвеца».

Глаза видимо поглощают и отбрасывают свет. Когда смотрят пристально, то некоторым образом поглощают образ, отражение предмета, говорят: пожирать глазами, и так как эти выражения приняты потому самому, что они истинны, говорят также: глаза мечут молнии; и вот вдыхание и выдыхание глаз, освященные народной мудростью.

И не явно ли это вдыхание и выдыхание в акте магнетизма? — Не бросает ли магнетизер своими глазами лучи жидкости, которые поглощаются глазами магнетизируемого, а эти последние мало-помалу заволакиваются, пока не станут совершенно тусклыми? Это такие упражнения, которые весь свет видел и которые видят каждый день.

Недавно, после трудной работы, мы заметили как каждую минуту вылетал огонь из наших глаз; и один, с которым мы советовались, сказал нам, что это электричество, которое, совращенное с дороги вследствие возбуждение слишком деятельной работой, выходило необычным путем; но если это электричество, то оно вылетало из глаз, и потому что его обычный путь был заперт, оно стремилось к другим каналам и делалось видимым в огненной искре.

Итак, оно имеет сообщение с внешностью. Ясно, что это то электричество, более или менее обильное, которое дает блеск глазам разумных людей и оставляет, чрез свое отсутствие, тусклыми и широкими зрачки глупцов; но когда собираются думать, глаза тоже расширяются и тускнеют, потому что всю электрическую жидкость собирают в мозгу, который уже ничего не испускает наружу, подобно тому, как удерживают дыхание, чтобы сделать что-нибудь вещественно тяжелое.

Когда в глаз получают жестокий удар, то видят тысячи искр. Но есть ли это, спрашиваем мы, изобилие электричества, потревоженного в своем течении и рассеянного сильным ударом, подобно тому, как брызжет вода, когда по ней ударяет палкой? Не чувствуют ли магнетизеры, что жидкость или вибрация как бы с треском освобождается из их руки, и не трясут ли они пальцами, чтоб освободиться от жидкости сомнамбулы, которую они вдыхают, и заменить своею, выдыхаемую их руками?

Не суть ли ногти жидкость окрепшая на воздухе, — между жидкостью и цветом тела?

«Думая, — говорит Бальзак в Луи Ламберте, — что линия, где кончается тело и начинается ноготь, содержит необъяснимую и невидимую тайну постоянного превращения наших жидкостей в рог, должно признать, что нет ничего невозможного в чудных изменениях человеческой субстанции».

В отчете публичных заседаний Академии наук; от 14 марта 1858 года, мы видим, что Флуранс читал записку, стремящуюся доказать нервную циркуляцию, существующую в человеческом теле.

Он разделяет эту циркуляцию на возвратную чувствительность и отраженное действие. При невозможности следовать за ученым академиком в его объяснениях, мы приведем единственно вывод его записки.

"Отраженное действие, говорит он, есть дополнение действия возвратного; оно возвращается по краям нервов, как действие возвратное совершает это для сильного мозга.

Два полукружия, возвратное и отраженное, составляют полный круг, полную циркуляцию.

Для нас, для всего света, нервная циркуляция есть поток света (вдыхание и выдыхание). Магнетизм давно уже доказал, что эта циркуляция существует вне и из вне же получает впечатления. Движение не концентрировано в человеке, — оно во всей природе. Это — всемирная жизнь, связь человечества.

Мы искренно благодарим науку, которая дает нам новые доказательства.

Может ли череп уступать постоянному действию воли?

Для нас это несомненно.

С помощью этого непрерывного вдыхания и выдыхания, электричество, привлеченное концами волос и ресниц и проникающее по волосным трубкам и ноздреватости костяного мозга, может, когда оно более специально призвано на какой-либо представляющий его орган или мощною волею, которая есть главный двигатель и наиболее действительная сила человеческого тела, заставить уступить череп этому непрерывному и могущественному действию; ибо, если возможно отрицать импульс мозга, то невозможно отрицать импульс электричества, которого доказательства мы видим каждый день.

И тогда становится объяснимым развитие известных частей черепа, возбужденное упражнением: развитие естественное и замечаемое в мускулах руки, ежедневно упражняющейся в непрерывной работе. Мы соглашаемся, что череп не принимает такого развития, какое принимают мускулы, предназначенные для действия.

Что электричество, более часто привлекаемое к одной части черепа, оставляет, развивая ее, следы своего прохождения — это может и должно быть: материя должна действовать, но мозг, который есть седалище души, невещественной части человека, не подчиняется тем же законам: разум не действует, а заставляет действовать — он не издерживается, а издерживается тело; он мыслить и предоставляет своим агентам исполнять его мысли; он остается цельным, спокойным и неизменяемым; таким мы должны представлять высшее могущество, которого разум есть образ.

Единственно, по тайным предначертаниям Провидения, он светит более или менее, и из этих различных блистаний исходят неравномерные способности, которые бывают причиною призвания большего или меньшего обилия жидкости и большей или меньшей расположенности, смотря по тому с большей или меньшей энергией стремится жидкость.

Противники френологии и сокровенных наук сделали хорошо; они с каждым днем теряют почву. Для себя они имеют парадоксы, и кто знает, освободятся ли от них; против себя — доказательства. Наука, более или менее ясно объясненная, неоспорима, когда основывается на беспрестанно возобновляющихся фактах — и этой степени достигла френология, но скептики — quand mеme, — необходимы. Они то же, что тьма для солнца, — потому даже что не принимает света, она уже доказывает его бытие.

*) Philosophie occulte, кн. II стр. 245. (Вернуться к тексту)

**) Nombres, par Saint Martin. (Вернуться к тексту)

***) Philosophie occulte, кн. II стр. 264.(Вернуться к тексту)

****) Recherches sur les fonctions providentielles de dates et des noms dans les annales de tous les peuples, стр. 267 и 268.(Вернуться к тексту)

*****) Idem., стр. 253.(Вернуться к тексту)
 

 

Френологическая система доктора Каруца.

Аргументы Люка
.


Доктор Каруц, чтоб объяснить наружную форму черепа в гармонии с внутренней, развивает систему, которая кажется нам замысловатой, если не убедительной, и мы считаем себя обязанными дать здесь вкратце всю ее суть.

По его словам, сокрытые предметы появляются ежедневно на поверхности вследствие уподоблений. Природа обладает громадою разнообразных способов для изображения символическими буквами, легко разбираемыми учеными, вещей, внутренность которых долженствовала бы оставаться сокрытой.

Таким образом, наружное разделение человеческого черепа на три отдела; высший, средний и низший превосходно выражает три главные разделения мозга, точно так помещенного внутри. То же будет и с развитием костей черепа, которые представят совершенное сходство с внутренним развитием мозга, формы которого они воспринимают. «Легко тогда поймут, говорит Каруц, что знак трех частей черепа сохранил свою высшую важность и что поверхность, вследствие работы или какого бы то ни было совершенствования, может возвыситься или углубиться, образовать выпуклость или впадину, и выходя отсюда, могли бы легко установить, что психическое значение выпуклостей лба будет в прямом соотношении с изменениями разумности, как срединные выпуклости с чувствами, выпуклости низшей части — с желаниями и волей».*)

Все это очень замысловато, но если упражнение доказало и доказывает ежедневно, что те или другие страсти, те или другие науки изменяют форму черепа, и если с другой стороны медики (а между тем должно принять во внимание их исследования) согласились признать, что мозг, защищаемый своими оболочками, также независим от черепа, как яйцо от скорлупы и следовательно не подчинен изменениям, замечаемым снаружи, — то что станется с системой Каруца? Нам кажется, что влияние жидкости, о котором мы только что говорили, объясняя в одно и тоже время я выпуклости черепа и неподвижность мозга могло бы согласить всех.

Некоторые противники френологии и между ними Люка в своей Новой химии, приводят доказательства, стоящие труда быть оспариваемыми, и могущие, далеко не отрицая френологии, заставить сделать ее шаг вперед.

"Когда френологи, — говорит он, — начиная размещать, прибавляют, что наибольшая обширнейшая мочка, была также тою, которая господствовала над организмом, то они впадают даже в физиологическое противоречие, ибо равно доказано в физиологии, что более длинный орган, не допускающий некоторой относительной гармонии, поражен ослаблением или сравнительно с другими слаб. На основании этого, столь простого, убеждения приводят длинные шеи, длинные руки, длинные икры, тогда как коренастый человек есть выражение силы, которая имеет своим принципом мускульное сгущение".**)

Несколько далее он прибавляет:

"Мы могли бы заключить для человека то, что должно заключить и для остальной природы: животных, растений, минералов, — что сравнительное рассеяние есть всегда признак напряженности движения". ***)

Аргумент подобного рода, вследствие аналогии, то есть гармонии законов природы, которая никогда не обманывает, получает нескрываемую важность. И мы принимаем идею Люка, по крайней мере, в частности.

Как и он, мы полагаем (и таким образом, как кажется нам, поступают самые опытные френологи), что сгущение органов выражает более энергии, чем их протяжение; мы полагаем, что наиболее выдавшиеся (или если хотите, коренастые) органы суть те, которые показывают наиболее верно качество, обозначенное или открытое долгими и трудолюбивыми наблюдениями учителей. Но ясно, что протяженные органы имеют также свои особенные качества, — и это открытое поле для френологических наблюдений. Не найдут ли снова и в нем еще разделения, деятельной и страдательной силы, как всегда и везде — Якина и Бохаса. Но это новое изучение нисколько не уничтожает науки. Если скажут нам, что часто прекрасные по френологии лбы не исполняют всего, что обещают, — мы без разбирательства примем факт, быть может трудный для положительного доказательства. Мы примем его, если согласятся судить всех людей с точки зрения одного и того же разума. Мы заставим только сознаться, что в таком случай не будут следовать законам природы, цель которой — разнообразие.

Если бы разделили френологию на три мира в если бы после совещания с общностью инстинктов, судили каждую личность, помещая ее в тот мир, к которому она принадлежит, то быть может, нашли бы, что такой человек, череп которого выражает высокий разум и который на самом дел имеет обыкновенный и даже ниже обыкновенного ум, обладал бы высоким воображением, которое присуще ему и собственно для которого он был создан.

Нам говорили об одном механике, и случай не редкий, который сделал великолепные открытия и который в разговоре и даже в выражении своих идей стоит ниже обыкновенного человека и приближается к идиоту.

Судите этого человека по френологическим данным, заставьте его поговорить, и вы вдоволь нахохочитесь над суетностью науки. Между тем вы вполне ошибетесь. Это данные, которые так гибельны для прогресса, особенно в такой стране, как наша, расположенной к неверию и насмешливости.

Люка говорит, что многие отклоненные лбы суть шипы воображения, — и в этом он прав, — права также и френология. Отклоненные лбы неизбежно имеют те ощутительные качества, которые заставляют блистать; они могут, если нужно, иметь огромные органы идеальности и страсти к чудесному, более ничего и не нужно, чтоб воспламенить воображение; им не хватает только каузальности и сравнения, которые бесконечно теснили бы их и уничтожили их чудесные стремления, ибо тогда существовала бы битва между разумом и поэзией.

Прибавим, что часто плешивость, выказывающая великую роскошь черепа, дает иногда наружный вид разумности самым обыкновенным людям.

Низко растущие волосы также скрывают полноту органов.

В общем, можно сказать противникам френологии, нападающим на нее, не давая себе труда привести аргументы вроде аргументов Люка: Не имеет ли Виктор Гюго громадного лба? — Да. — Не имеет ли он превосходной организации? — Да.

Вот доказательство в пользу системы. Покажите нам гениального человека с вдавленным лбом кретина, и мы отдадим вам преимущество; но пока вы не дадите этого доказательства, на которое мы вас вызываем, вы позволите нам думать, что не френология ошибается, но вы не понимаете френологии.

*) Symbolik der Menschlichen Gestalt (неизвестный перевод). (Вернуться к тексту)

**) Chimie nouvelle, стр. 492. (Вернуться к тексту)

***) Chimie nouvelle, стр. 404.(Вернуться к тексту)

 

 

Упражнения хиромантией с первого взгляда
легче френологических


Что удивительного, если электричество, идущее от рук к мозгу и от мозга к рукам, вследствие сношения нервов пишет на своем непрерывном пути с одной стороны судьбу, являющуюся от звезд, а с другой волю, исходящую из мозга и страсти, которые ему противодействуют.

Почему каждый орган головы не имел бы своего представителя в руке, как утверждает хиромантия и как доказывает совершенное согласие двух систем? Признав это неопровержимым, наука руки, хирогномия и хиромантия сделались бы более легкими для употребления, а следовательно и полезнее френологии. По признанию френологов нужно несколько часов для изучения головных органов и, следовательно, для пользования знанием качеств или недостатков людей, инстинкты которых желают изучить. Необходимо, чтоб любезно отдались этому наблюдению, а это случается редко, особенно когда имеют интерес скрыть свою мысль для нападения или защиты.

Для хирогномии достаточно секунды, одного взгляда, чтоб узнать с кем имеют дело. Правда, для хиромантии нужно видеть открытую руку, но достаточно нескольких минут.

И это еще не все: в хиромантии, что кажется странным, ошибочность невозможна.

Бугорки, линии помещены таким образом, что невозможно ошибиться. Малейшее уклонение, малейший разрез, замечают с первого взгляда. Можно сравнивать, изучать легко и свободно, читать как по книге.

Во френологии не то.

Исключая трудностей, о которых мы уже говорили, нужно, чтоб быть настоящим френологом, и я слышал это от самих адептов, иметь превосходное чувство осязания, называемое ими tactilitе, и которым Бэрод обладает в высокой степени; но не весь мир — Бэроды, и часто случается людям менее способным принимать один орган за другой или выбирать между мочкой и излучиной, которой та граничит, отчего происходят ошибки, которые могли бы компрометировать науку, если бы она в настоящее время не была неопровержимо доказана.

Все эти науки держатся и подкрепляются одна другой, но всем предлагает поддержку хирогномия, явно наиболее необходимая в жизни.

Скажем теперь, что если френология затруднительна для упражнения в частностях, то бывает совершенно противное, когда исследуют общее, массу; таким образом: высокий, широкий и выдающийся лоб всегда выражает разум; выпуклый верх головы — снисходительность и религию, если же она возвышается посредине, то выражает замкнутость и волю; развитый тыл головы выражает привязчивого человека, любящего свое отечество, детей, друзей и иногда любовниц; если же тыл плоск и не имеет важности — это признак некоторого эгоизма. Голова широкая у висков выше ушей, должна внушать недоверчивость, ибо там находятся воровство, ложь и убийство, или, когда развитие посредственно, то жажда стяжания, скрытность, гнев. Эта форма черепа составляет принадлежность людей себе на уме.

Можно почти судить людей по наружной форме шляпы: шляпы длинноватой формы принадлежат людям знания, привязанности, широкой — людям себе на уме.

Достаточно ясно, что можно также иметь в одно и то же время длинную и широкую круглую голову: что дает и науку и уменье жить.

Во всяком случай, широкая, повыше висков, голова выражает идеальность и страсть к чудесному.

Что касается лба, на котором очень легко читать, то, если он выпукл вверху это — каузальность и сравнение (философский ум); если выпукл в середине — историческое чутье, память фактов, если выпукла внизу над бровями — местное обстоятельство, любовь путешествий, помещенная у корня бровей; затем является, следуя бровную дугу, тупость, колорит, порядок и около виска — мера и тон: орган музыкальный.

Между бровями у корня носа — это орган индивидуальности или любопытства, ниже — образование или любовь форм.

Выпуклые глаза непременно дают память слова.

Мы не имеем намерения и это вовсе не было нашею целью — составлять курс френологии; однако мы пойдем далее.

Мы окончим эту статью размышлениями полными правды, опять-таки принадлежащими доктору Каруцу, одному из наиболее ученых исследователей боязливой Германии.

"Наиболее важные органы*) сдвигаются один к другому в передней части головы, и простые выражения: пустой лоб, полный лоб, уже указали на важность этих органов, прежде чем возник вопрос о физиогномии мозга. Галль из двадцати семи органов, которые он принял, считал на передней части головы пятнадцать, тогда как в середине он нашел девять, а назади только два".

"Что касается до выпуклостей находящихся на границе глазных впадин и около висков, то их место около этих двух великих органов нашей духовной жизни: зрения и слуха достаточно доказывает их психическую важность. Форма, пространство, колорит, порядок, счет суть следствия зрения.

"Орган звуков находится на границе лба в и равнины висков, выше порядка, и естественно встречается в господстве с ухом.

«Шишка осторожности также в соседстве с ним, ибо ухо есть орган боязни; животные, которые лучше слышат; наиболее скромны, как те, которые лучше видят, наиболее смелы».

«Широкая часть черепа была присваиваема этому органу, предназначенному пробуждать благоразумие и боязнь в дурном состоянии ума, и приглашать человека к беспокойной предосторожности. Боязливые люди имеют широкую голову на своде сзади ушей и ниже (народ называет головой коноплянки те головы, которые не имеют органа благоразумия)».

«Галль поместил жестокость вверху ушей, потому что у свирепых животных мускулы челюстей придают ширину этой части черепа».

Действительно во время гнева человек сжимает зубы подобно свирепому животному и заставляет тогда выдаваться мускулы.

Как бы ни был прекрасен орган, он становится вредным, когда он слишком развит и особенно если несоразмерно велик с другими, долженствующими помогать ему и дать ценность. Он тогда становится бессильным, подобно превосходному генералу без армии. Так, идеальность, доведенная до излишества становится безумием, страсть к чудесному — суеверием, снисходительность — слабостью. Даже сама каузальность, этот перл разума, — каузальность, которая, по словам Бальзака, ведет из интеллектуального мира в мир божественный, когда она не сопровождается сравнением, светящим ей, приводит к атеизму, разочарованно, безнадежности. Во всяком случае, видели один только чудесно развитый орган, дававший известным людям громадное преимущество, но в одной только точке, тогда как во всех других он оставался ниже обыкновенного ума.

Между тем существуют почти неуловимые оттенки, которые вероятно удостоверяют в совершенстве разума, совершенным соотношением гармонии. В френологии два человека могут обладать одними и теми же органами, одной и той же глубины, а между тем один из этих людей будет тем, что называют гением, другой только будет иметь все способности, чтоб сделаться им и несмотря ни на что останется обыкновенным человеком. У одного из них будет без сомнения неоценимая гармония соотношений, которая приведет совершенствование. В этом случай хиромантия может принести большую помощь френологии, своей сестре. У этих двух людей линии солнца и головная линия непременно не будут похожи, и, совещаясь с бугорками, можно будет поместить каждого в его мир и дать объяснение этой необыкновенной неравномерности.

Совершенные люди имеют круглую голову без выдающихся органов, по той причине, что все эти органы одной меры, и таковы: Наполеон, Вальтер Скотт... Но пусть человек имеет все органы, составляющие совершенного человека, он останется бессильным и бесцветным, если ему не достает того, что дает силу в магии: воли.

*) Symbolik der Menschlichen Gestalt.(Вернуться к тексту)

Яндекс.Метрика