ЗОЛОТАЯ ПТИЦА
- Подробности
- Категория: Блог группы "Статьи Владимира ФИНОГЕЕВА"
- Просмотров: 4132
ЗОЛОТАЯ ПТИЦА
Мобильник энергично задергался, замигал. почти наверняка знала, кто это. Я ждала звонка. Знала, что он позвонит. Подношу телефон к уху. «Это я. Я подъехал. Жду». — «Спускаюсь». Я глянула в зеркало. Поправила прядь, думала: «Какой он?» Фотографии его я видела, но угадали ли фотографии то, что я увижу в реальности? Сравнимо ли с тем, что хочу увидеть? С тем, чего я хочу. Хочу спрятано глубоко в тайниках, хотя это не тайна: хочу семью, детей, дом.
Но есть ощущение, что об этом надо молчать, забыть про это, чтобы ни взглядом, ни улыбкой, ни жестом, ничем не выдать.
Я еще раз осмотрела себя: может, юбку подлиннее? Но как есть уж. Открываю дверь, спускаюсь по лестнице. Иду пешком. Чувствую легкое волнение. Все-таки между нами только зыбкий мостик из слов. Слова первыми прошли этот путь. Мы познакомились по Интернету. Я разместила свои фото на сайте анфас, в профиль, в рост, в повороте, сидя. Я люблю визуальные образы. Соблазн входит через глаза. Там мы и набрели друг на друга. Мне понравились его реплики. Умно и с юмором. Договорились увидеться. Такой ли он, как на словах? Толкаю дверь подъезда. Открывается асфальтовая дорожка, два клена по обеим сторонам. Взгляд быстро бежит дальше. У машины стоит молодой человек.
Поворачивает голову в мою сторону. Это он, Павел. Он высок, строен. У него светлые глаза. Он улыбнулся, махнул рукой. Я подошла: «Привет». — «Привет».
Он открыл дверь: «Прошу». Я села.
В машине он сказал: «Поедем без цели или есть предпочтения?» — «Нет». Я улыбнулась. «Тогда, может, заедем кофейку выпьем, я знаю одно место». — «Хорошо». Улицы плавно потянулись назад. Так же легко потекла беседа. Не сговариваясь, перешли на «ты». Был необыкновенный подъем, я дивилась, как мягко соединилась механика душ. Как удивительно мы совпадали по интеллекту, по юмору, по стебу. Потекли недели встреч.
Наконец в какой-то миг сплетение взглядов, пальцев рождает облачко сладкого электричества, губы пьют его, тела теряют границы. Я восхищалась им. И ловила восхищение в его глазах. В любом месте — в авто, на улице, за чашкой кофе — мы были одним целым. Мы одновременно говорили: «А пойдем сегодня на фотовыставку». И смеялись. Мы ехали ко мне. «Останешься?» «Есть кое-какая работа, — сказал он, добавил: — Завтра идем к Андрею». — «Хорошо». Мы расстались.
Утром я посмотрела в окно. Окна выходили на восток. День обещал быть жарким. Напротив был невысокий дом. На крыше виднелось несколько стоек. У них были ушки, к ним были привязаны провода. На одном сидел голубь. Он сидел неподвижно, как темное изваяние. Я поставила кофе. Опять посмотрела в окно. Луч света вырвался из-за края, и голубь сверкнул, как дорогой металл. Я любовалась им. Пожалуй, надо его заснять. Вдруг он спорхнул, расправил крылья и полетел. Я следила за ним, пока он не скрылся из вида. В гостях я ощутила в Павле неуловимое напряжение. Мягко сжималась пружина. Что-то происходило. Что-то назревало.
Я уже знала: он, как и я, самолюбив, как и я, остер на язык и может зло высмеять. Я заметила: Нина, жена приятеля, чем-то выводила его из себя, я не могла понять чем. На минуту я увлеклась разговором с Виктором — я уже многих знала из его круга, а они знали меня. Я повернулась, когда Павел произносил жестко: «А чего ты добилась в жизни?» Та смутилась, не нашла что сказать. Я понимала ее, не каждый ответит, будучи вот так неожиданно ужален. Поскольку это не вопрос. Это приговор. И нечего бывает сказать. Слезы выступили из ее глаз. Меня это задело.
Я резко возразила Павлу: «Так нельзя! Что ты делаешь?!» Он ничего не сказал. Со всех сторон понеслось: «Бросьте, ребят, да будет». Павел взял меня за руку, мы вышли в другую комнату. Он сказал: «Запомни, мы с тобой одно целое. У нас должна быть общая позиция, если мы хотим быть вместе». — «Позиция позицией, но человека нельзя так гнобить. Это против морали».
Чем больше мы говорили, тем больше отдалялись от общей позиции. Мы расстались в гневе. Не виделись несколько дней. Время мучит, терзает, время лечит. Он позвонил через несколько дней. «Я скучаю». — «Я тоже». Мы встретились. Вроде все как обычно, но уже больше иронии, подколок и насмешек. Он не уступает, я тоже. Наступила фаза с водоворотами. Так пять раз расставались. Звонок, я чувствую, кто это. «Это я. Я не могу без тебя». — «И я». И мы летим навстречу голоду тел. Но, как говорили древние, хочу хорошего, влекусь к худшему. После взлета, счастья, радости — болезненный разрыв. Погружаешься в дорассветный мрак. Звонит Павел: «Надо поговорить».
Встречаемся в кафе. От углов — неразборчивая речь, еще дальше — фон волшебно неразличимой музыки. Шипение кофейных машин и запах кофе. В зале — деревянные столы разных размеров, одни длинные и широкие, есть узкие и короткие, есть крохотные квадратные — у нас такой. Я смотрю в чашку. Белый ободок с черной мглой — как объектив камеры.
Я поднимаю чашку: тонкий двухслойный аромат. Отпиваю — вкус грубый, вульгарный. Глаза Павла как две иглы: «Давай проясним ситуацию, выскажем претензии друг к другу». — «Интересно, начинай».
Он сказал: «Ты злобная, стеб твой не знает границ, ты властная, не даешь дышать». Нож гильотины заскользил по пазам сердца. Это была очень высокая гильотина. Губам приказано улыбаться, голосу — не дрожать от бешенства. «Я думала, ты цитируешь из своей биографии». — «Взаимными обвинениями мы никуда не продвинемся. Ты должна признать, что я прав».
Нож упал, разрубил историю надвое: до и после.
«Если я такая, если я не даю дышать, зачем со мной общаться?» Я встала. Он поморщился: «Ты не поняла, как все вы, — надо меняться. А чтобы меняться, надо знать правду». «Начни с себя, — сказала я, — и, когда справишься, приходи».
Я вышла. Думала, срастутся две части, как бывает. Но звонка не последовало. Прошло много времени. Однажды он позвонил, но я думала, это звонит один из подростков из нашего подъезда, которые достали приставаниями, сальными взглядами и грязными предложениями.
Я не узнала его голоса. Как это случилось, не понять — то ли помехи, то ли судьба вмешалась. Я с ненавистью произнесла: «Если ты, сволочь, подонок, еще позвонишь, я тебе такое устрою, я тебя просто посажу».
Наговорила еще много чего. Швырнула трубку. Потом узнала его номер. Я была в шоке несколько дней. Подруга сказала: «Да брось с ума сходить, позвони и скажи правду. Он пой мет, если не дурак. А он, судя по всему, умен». Я долго не решалась, наконец набрала ему, спрашиваю: «Ты мне звонил?» «Нет», — каменно ответил он и положил трубку. Больше мы не говорили и не встречались. Прошло несколько лет, а я не могу забыть его и не в силах освободиться».
На левой руке линия влияния вошла в линию судьбы (рис. 4, л. влияния — желтый, л. судьбы — синий). Это признаки сильного чувства. На правой руке линия влияния не дошла до линии судьбы (рис. 7, л. влияния — желтый, л. судьбы — синий). По этим показателям совместное проживание недостижимо, пока не изменена программа отношений.
Владимир ФИНОГЕЕВ