Зимний дождь
- Подробности
- Категория: Блог группы "Статьи Владимира ФИНОГЕЕВА"
- Просмотров: 3786
Зимний дождь
«Бабушка, к чему енот снится?» Я сидела на кровати, потягиваясь. Бабушка сидела за столом и штопала. Бабушка сняла очки, пожевала губами. Потом надела очки, сказала: «Так ить к дождю, ясное дело». «Какое же к дождю-то, бабуля, — возразила я. — На дворе зима, какой дождь? Чего-то ты спутала». Бабушка пожала плечами: «Все теперь не так, как раньше. Все перепуталося. Ничего не разобрать. А ты чего так рано вскочила, спала бы да спала. Это мне не спится, стары косточки ломит». — «Не хочется, бабуля». Я собралась, позавтракала. И пошла на работу. На работу можно поехать, а можно пешком. Я шла пешком. На улице было темно, но народ сновал кругом с приличной скоростью. Утро. Горели желтые фонари. Снег вился вокруг света, как белая мошкара. Я пришла рано, первая, не торопясь разделась, повесила пальто в шкаф. В нашем отделе работало двенадцать человек — и все женщины, от двадцати двух, как мне, и до шестидесяти, как Марье Порфирьевне, ее имя первое время трудно было выговаривать. Она была самая знающая, умная и приятная женщина. Лицо у нее было покрыто тонкой сетью морщин, но черты его оставались еще привлекательными, видимо за счет души ее красивой. Остальные девчонки, как они себя называли, были попроще. Я привернула радио. Лилась какая-то грустная мелодия. Потихоньку все собрались, расселись по столам, разложили свои бумаги и зашелестели листами, постоянно при этом переговариваясь. Столы стояли по периметру большой комнаты, и места посредине было много. Начался рабочий день, к нам входили разные люди, они следовали дальше к начальнику, так как путь к нему лежал через нашу комнату. Около обеда заходит молодой парень. С наглой мордой. Это, видимо, оттого, что он такой черноволосый красавец, да еще высокого роста. Обвел всех дерзким взглядом, на мне задержался. Я взгляд не отвела, что мне. И тут он мне подмигнул и потом сказал громко: «Здорово, девушки». Не дожидаясь ответа, прошел в комнату перед кабинетом директора завода. «Кто это?» — спросила я. Отвечали несколько голосов: «Новенький рабочий». — «Две недели работает, а уже какую-то бучу затеял, вот его к директору и вызвали». — «Какую бучу?» — «Да, говорят, мастера послал куда подальше». Кстати, мастера-то следовало бы и послать. Жутко вредный старый хрыч этот мастер. «А ты откуда знаешь?» — раздался голос Глафиры Степановны. Никто ей не ответил. Я произнесла: «А что ж я этого парня ни разу не видела?» «Вот уж не знаю, — сказала Нина, моя подруга, сидевшая за соседним столом, — он пару раз заходил». Я пожала плечами: «Странно, я не видела». Парня долго не было. Потом он появляется. Все на него смотрят и ждут, в каком виде он выйдет от директора. Директор у нас строгий, все его боялись. Появляется этот парень, лицо веселое, бесшабашное. У меня внутри как холодком прошло. Он на меня глядит, подошел к моему столу и оперся на перильца: мой стол стоял за ограждением. И уставился на меня. Ну меня этим не возьмешь, я сама девка бойкая. Тут ему со стороны кричат: «Что, досталось тебе за мастера?» — «Какого мастера? Меня директор вызывал благодарность объявить за рацпредложение». «Как же, — закричали девки, — за рацпредложение! Конечно, сейчас». И захохотали. А ему хоть бы что, тоже ржет. По радио что-то говорили, и вдруг заиграла музыка. Он мне говорит: «Может, потанцуем?» Я говорю: «Ты чего, спятил, танцевать тут?» — «Так музыка. Раз музыка, надо танцевать». Я отвечаю: «А марш Мендельсона заиграет, ты чего — предложение будешь делать?» Девчонки прыснули со смеху. Он белозубо улыбается: «А заиграет, и сделаю». Я говорю: «Ненормальный». А ему все равно, такой наглый. И говорит: «Может, погуляем сегодня?» — «Вот еще. Еще не познакомились, а туда же». — «Так познакомимся: Михаил». И руку протягивает. Я говорю: «Не хочу я с тобой знакомиться. Вот еще. Иди давай, мне работать надо». Вмешалась Марья Порфирьевна: «Да-да, молодой человек, будьте любезны, не мешайте нам, пожалуйста». Михаил обернулся к Марье Порфирьевне, шутливо поклонился: «Пожалуйста». Крутанулся ко мне на пятке, наклонился над барьером, шепнул: «Буду ждать после работы». Я сделала вид, что не расслышала. Перебирала бумаги с сердитым видом. После окончания рабочего дня я оделась и решительно пошла к выходу: «Я тебе устрою свидание». После работы я вышла, его не было. Я вышла и оглянулась: его не было. Это поразило, я была убеждена, что он там. Я рассердилась еще больше, и одновременно было сожаление, в котором я не признавалась себе. Я шла к себе так, будто что-то случилось. Хотя ничего не случилось. Мне было грустно, тревожно, я была сердита, и мне было хорошо. Я не могла понять себя. Что это? Весь следующий день во мне шла борьба, я хотела, чтобы Миша зашел, и это меня бесило. Он не заходил, и это тоже выводило меня из себя. Прошла неделя, я была как больная. Думаю, появится, я ему такое устрою. Он появился неожиданно. Я шла домой, вдруг кто-то появляется рядом: «Привет, красавица!» Я аж вздрогнула. «Погуляем?» — сказал он. Что-то быстро вскипело во мне, но его тон, не развязный, не требовательный, но просящий, и еще что-то в моем сердце удержало, и губы произнесли другое: «Давай». И как только я сказала это простое слово, стало так хорошо, так спокойно, и я знала, что мы станем мужем и женой, хотя не знала, когда и как. Мы гуляли зиму. Мне на работе девки пели: «Ой погубит он тебя, погуляет и бросит». Я не слушала. Мы гуляли до весны, весной вечерами в парках целовались по часу. Но больше — ничего. Было другое время, до свадьбы это было запрещено. Отец мне говорил: «Если в подоле принесешь…» И смотрел так, что я чуть не в обморок падала. Мише говорила, только после брака. Он про брак ничего не говорил. Однажды, только лето началось, он заходит к нам в отдел. В глазах огоньки горят. Я насторожилась. Он что-то говорит всем, шутит, а я не слышу. Он несколько раз смотрит на часы. Потом подходит к радио и приворачивает. Вдруг голос говорит: «По заявке Михаила Иванова для его любимой девушки передаем марш Мендельсона». Под звуки торжественной музыки дверь отворяется. Два парня вносят букет цветов, и Миша объявляет: «Прошу всех в свидетели, я предлагаю этой девушке руку и сердце» — и встает на колено. Все захлопали, кто постарше прослезился... И мы подали заявку в загс, и нас через три месяца зарегистрировали. Но свадьбу решили сыграть после того, как он отслужит в армии, потому что ему пришла повестка. Два года я его ждала. Он вернулся, сыграли свадьбу и стали жить. Вот что такое дождь зимой — любовь!»
Глубокая линия влияния (рис. 4, желтый) свидетельствует о сильном чувстве. Прежде чем влиться в линию судьбы (рис. 4, синий), она рвется. Это перерыв в отношениях из-за службы в армии. Короткая линия, которая пересекает линию влияния, — это смерть отца Михаила. Отец завещал ему дом с участком в городской черте (рис. 4, оранжевое треугольное образование на линии), куда после возвращения Михаила переехала новая семья. Героиня умолчала об этих фактах, но рука немного дополнила ее рассказ.