Насыщение отсутствием. 1

«Жизнь текла, ее было больше, и она покрывала принципы. Один был очень длинный. Ему бы­ло, видимо, столько же, сколько и мне, — двадцать семь. Подружки давно повыскакивали замуж, а я еще плохо по­нимала про сексуальную жизнь. Вернее, понимала хоро­шо, представляла смутно. Так как сначала брак, внушали родители, а потом это самое. Причем воспитательный эф­фект был достигнут бессловесно: насколько я помню, на эту тему не было сказано ни слова. Очевидно, принцип был передан непосредственно как принцип. Время не зна­ет отдыха, время работает. Оттаскивает молодость ящика­ми на склад.

Я ехала на юг. И мысль пора увязалась за поездом. И да­же плюхнулась на сиденье рядом со мной, я отодвигалась, вглядываясь в лица попутчиков: вдруг заметят. Напрасное беспокойство. Старичок, который сидел рядом, клевал но­сом, к тому же он сидел сбоку, а в профиль такую мысль не разглядеть. Две крупные дамы, сидящие напротив, имели слишком много лет в знаменателе.

Курортный эпизод, случившийся позже, в сексуальном плане разочаровал. Осталась ехидная закорючка в памя­ти, ни лица, ни имени, всего три слова: ну вот — и что?

Я вернулась. Стечением обстоятельств была назначена в отдел кадров крупного предприятия: десять тысяч чело­век персонала. Директор, немолодой, с красной сеточкой возле носа, с первого дня наполнял речь намеками, но я уклонялась, будучи привита курортным опытом. Наконец он открыто потребовал, чтобы я стала его подружкой. Я сказала: «Вы член КПСС, у вас на заводе столько недо­статков, а вы мне такое предлагаете». На мгновение один глаз у него поехал вправо, другой влево. Расщепление ока­залось не по силам. Он свел глаза и постановил: «Тогда придется подать заявление об уходе». У меня юридичес­кое образование, я не стала подавать заявление, а переве­лась в посудомойки, в пансионат от нашего завода, кото­рый находился на юге. И вот мы с моим замом, девушкой, также бежавшей от директорского порыва, уезжаем в Крым. На юг. Живем. Работаем.

Как-то туда приезжает одна женщина с мужем. С виду отношения у них были, как у кошки с собакой. Мужа зва­ли Виталий. На красноватой дорожке среди плотных ки­парисов он попался мне навстречу и остолбенел. Это бы­ла не игра, не поза. Чем-то я его поразила. Я прошла, не остановившись. Но я менялась. С глаз сорвали повязку. На секунду я увидела подлинную реальность. В ней, на­стоящей, бьется и кипит счастье, в ней нет и намека на то, что мы видим вокруг или думаем, что видим.

Воронка чувства быстро сдружила нас. До близости еще было далеко. А ему казалось, что недолго. Мы ходи­ли в походы, гуляли, играли в настольный теннис. Потом первый поцелуй, от дальнейшего я отстранилась. Сняла руки с бедер. Был еще один принцип: он был женат. А в принципах, как показывает опыт, всегда есть выгода. Но она отложена.

Время их лечения закончилось, Виталий уехал в наш городок, а я осталась до конца сезона, до октября. В октя­бре приехала, занялась поиском работы, нашла кое-что, работала. Виталий сделался следователем в Москве, ездил по горячим точкам, участвовал в боях, был ранен, да еще заболел туберкулезом, был госпитализирован в нашем го­родке. Пока лежал, жена ушла к другому, отказалась от больного. Мне передали, что с ним произошло. Я стала его навещать, потом бросила работу, носила ему паровые обеды, посвятила себя ему. В больнице мы сделались близ­ки, и тут все было иначе, это были одни из самых ярких минут в жизни, которые дальнейшая история не могла пе­рекрыть ничем. Он поправился, 31 декабря пришел ко мне и сделал предложение. Я приняла. Он сказал, что вот толь­ко разведется — и тогда. Ушел. Его не было год, он пери­одически звонил из разных городов, где находился по де­лам службы, и сообщал, что дело о разводе продвигается. И опять 31 декабря он появляется вновь и сообщает, что теперь свободен, и делает предложение, я соглашаюсь, он уезжает, и его нет ровно год, но он звонит время от време­ни, что, мол, занят, дела государственной важности. Я то­скую, плачу, прислушиваюсь, не хлопнет ли дверь. Но нет. В конце года он появляется с цветами, подарками, под­тверждает предложение, только вот еще пара дел — и тог­да. И вновь ускользает на год. Он появляется накануне следующего и говорит: я люблю тебя, желаю видеть тебя женой — и пропадает во времени и пространстве. Но бу­дущее предсказуемо, я знаю, какого числа время соеди­нится с пространством, он появится на пороге и скажет известные слова. Еще три раза удалось предсказать. В восьмой раз он не пришел. Что ж, всего когда-нибудь бы­вает достаточно».

Один из классических признаков такого типа связи — линия Влияния, бегущая рядом с линией судьбы продол­жительное время без соединения с ней.

Именно такой по­казатель мы наблюдаем на левой руке (рис. 4, линия Судь­бы — синий, линия Влияния — оранжевый).

К месту и ос­тровок на линии Судьбы — маркер глубокого разочарования.

Насыщение отсутствием. 2
«Жизнь текла, ее было больше. И она покрывала принципы. Один был очень длинный. Ему было, видимо, столько же, сколько и мне, - двадцать семь. Подружки давно повыскакивали замуж, а я еще плохо понимала про сексуальную жизнь. Вернее понимала хорошо, представляла смутно. Так как сначала брак, свадьба, родители, а потом это самое. Причем воспитательный эффект был достигнут бессловесно, насколько я помню, на эту тему не было сказано ни слова. Очевидно, принцип был передан непосредственно, как принцип. Время не знает отдыха, время работает. Оттаскивает молодость ящиками на склад.
Я ехала на юг. И мысль «пора» увязалась за поездом. И даже плюхнулась на сиденье рядом со мной, я отодвинулась, вглядываясь в лица попутчиков, вдруг заметят. Напрасное беспокойство. Старичок, который сидел рядом клевал носом, к тому же он сидел сбоку и в профиль такую мысль не разглядеть. Две крупные дамы, сидящие напротив, имели слишком много лет в знаменателе.
Курортный эпизод, случившийся позже, в сексуальном плане разочаровал. Осталась ехидная ухмылка в памяти, ни лица, ни имени.
Я вернулась. С течением обстоятельств была назначена в отдел кадров крупного предприятия, десять тысяч человек персонала. Директор немолодой, с красной сеточкой возле носа, с первого дня наполнял речь намеками, но я уклонялась, будучи привита курортным опытом. Наконец он открыто потребовал, чтобы я стала его подружкой. Я сказала: «Вы член КПСС, у вас на заводе столько недостатков, а вы мне такое предлагаете». На мгновение один глаз у него поехал вправо, другой влево. Расщепление оказалось не по силам. Он свел глаза и настаивал: «Тогда придется подать заявление об уходе». У меня юридическое образование, я не стала подавать заявление, а перевелась в пансионат от нашего завода, который находился на юге. И вот мы с моим замом, девушкой, также бежавшей от директорского произвола, приезжаем в Крым. На юг. Живем. Работаем.
Как раз тогда приезжает одна женщина с мужем. С ним отношения у них были, как у кошки с собакой. Мужа звали Виталий. На кроссовочной дорожке среди теней кипарисов он попался мне навстречу и остолбенел. Это была не игра, не поза. Чем-то я его поразила. Я прошла не остановившись. Не я менялась. С глаз сорвалась пелена. На секунду я увидела подлинную реальность. В ней настоящей бьется и кипит счастье, в ней нет и намека на то, что мы видим вокруг или думаем, что видим.
Воронка чувств быстро сближала нас. До близости еще было далеко. Мы ходили в походы, гуляли, играли в настольный теннис. Потом первый поцелуй, от дальнейшего я отстранилась. Стала, руки с бедер. Была еще одна причина. Он был женат. А в принципах, как показывает опыт, всегда есть выгода. Но она отложена.
Время их лечения закончилось. Виталий уехал в наш городок, а я осталась до конца сезона, до октября. В октябре приехала, занялась поиском работы, нашла же, что работала.
Виталий сделался следователем в Москве, ездил по разным городам, участвовал в бою, был ранен, да еще заболел туберкулезом, был госпитализирован в нашем городке.
Пока лежал, жена ушла к другому, отказалась от больницы. Мне передали, что с ним произошло. Я стала его навещать, потом бросила работу, носила ему обеды, посвятила себя ему. В больнице мы сделались близки и тут было иначе, это были одни из самых ярких минут в жизни, впервые дальнейшая история не могла перекрыть ничем.
Он поправился. 31 декабря пришел ко мне и сделал предложение. Я приняла. Он сказал, что только разведется - и тогда. Ушел. Его не было год, он периодически звонил из разных городов, где находился по делам службы, и сообщал, что дело о разводе прекращается. И опять. 31 декабря он появляется опять и сообщает, что теперь свободен и делает предложение, я соглашаюсь. Он улетает, и его нет ровно год, но он звонит время от времени, что мол, опять дела государственной важности. Я тоскую, плачу, прислушиваюсь, не хлопнет ли дверь. Но нет. В конце года он появляется с цветами, подарками подтверждает предложение, только вот еще пара дней - и тогда. И вновь ускользает на год. Он появляется накануне следующего и говорит: я люблю тебя, желаю видеть тебя женой - и пропадает во времени и пространстве. Но будущее предсказуемо, я знаю, какого числа время объединится с пространством, он появится на пороге и скажет известные слова. 2 

Еще три раза удалось поговорить. В четвертый раз он не пришел. Что ж всегда когда-нибудь вас ждет расставание».
Один из классических признаков такого типа связи - линия Влияния, бегущая рядом с линией Судьбы продолжительное время без соединения с ней. 
Именно такой показатель мы наблюдаем на левой руке (рис. 4, линия Судьбы - синий, линия Влияния - оранжевый).
К месту и островок на линии Судьбы - маркер глубокого разочарования.